Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас.
Жизнь моя на волоске. Если вы не увенчаете постоянную любовь мою, то я недостоин
земного существования. С пламенем в груди прошу руки вашей.
Но не таков удел, и другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу все, что ежеминутно пред очами и чего не зрят равнодушные очи, — всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу
жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша
земная, подчас горькая и скучная дорога, и крепкою силою неумолимого резца дерзнувшего выставить их выпукло и ярко на всенародные очи!
Здоровому человеку, разумеется, их незачем видеть, потому что здоровый человек есть наиболее
земной человек, а стало быть, должен жить одною здешнею
жизнью, для полноты и для порядка.
Кнуров. Ведь в Ларисе Дмитриевне
земного, этого житейского, нет. Ну, понимаете, тривиального, что нужно для бедной семейной
жизни?
— В докладе моем «О соблазнах мнимого знания» я указал, что фантастические, невообразимые числа математиков — ирреальны, не способны дать физически ясного представления о вселенной, о нашей,
земной, природе, и о
жизни плоти человечий, что математика есть метафизика двадцатого столетия и эта наука влечется к схоластике средневековья, когда диавол чувствовался физически и считали количество чертей на конце иглы.
«Отношение человека к
жизни зависит от перемещения в пространстве. Наше,
земное пространство ограничено пределами, оскорбительными для нашего духа, но даже и в нем…» Дальше Кумов говорил что-то невразумительное о норманнах в Англии, в России, Сицилии.
— Был я там, — сказал Христос печально,
А Фома-апостол усмехнулся
И напомнил: — Чай, мы все оттуда. —
Поглядел Христос во тьму
земнуюИ спросил Угодника Николу:
— Кто это лежит там, у дороги,
Пьяный, что ли, сонный аль убитый?
— Нет, — ответил Николай Угодник. —
Это просто Васька Калужанин
О хорошей
жизни замечтался.
Гордость заиграла в нем, засияла
жизнь, ее волшебная даль, все краски и лучи, которых еще недавно не было. Он уже видел себя за границей с ней, в Швейцарии на озерах, в Италии, ходит в развалинах Рима, катается в гондоле, потом теряется в толпе Парижа, Лондона, потом… потом в своем
земном раю — в Обломовке.
После всех пришел Марк — и внес новый взгляд во все то, что она читала, слышала, что знала, взгляд полного и дерзкого отрицания всего, от начала до конца, небесных и
земных авторитетов, старой
жизни, старой науки, старых добродетелей и пороков. Он, с преждевременным триумфом, явился к ней предвидя победу, и ошибся.
Тех, кто верит в бесконечную духовную
жизнь и в ценности, превышающие все
земные блага, ужасы войны, физическая смерть не так страшат.
Мировая катастрофа, столь непосредственно грозная для Франции, будет кризисом и концом мещанских идеалов
жизни, замкнутых в
земное довольство.
Русский человек будет грабить и наживаться нечистыми путями, но при этом он никогда не будет почитать материальные богатства высшей ценностью, он будет верить, что
жизнь св. Серафима Саровского выше всех
земных благ и что св.
Самодовольная и замкнутая мещанская
жизнь начала уже верить в свое
земное бессмертие, в свою дурную бесконечность.
Правда и то, что и пролитая кровь уже закричала в эту минуту об отмщении, ибо он, погубивший душу свою и всю
земную судьбу свою, он невольно должен был почувствовать и спросить себя в то мгновение: «Что значит он и что может он значить теперь для нее, для этого любимого им больше души своей существа, в сравнении с этим «прежним» и «бесспорным», покаявшимся и воротившимся к этой когда-то погубленной им женщине с новой любовью, с предложениями честными, с обетом возрожденной и уже счастливой
жизни.
Кончается
жизнь моя, знаю и слышу это, но чувствую на каждый оставшийся день мой, как
жизнь моя
земная соприкасается уже с новою, бесконечною, неведомою, но близко грядущею
жизнью, от предчувствия которой трепещет восторгом душа моя, сияет ум и радостно плачет сердце…
Мало того: правосудие и
земная казнь даже облегчают казнь природы, даже необходимы душе преступника в эти моменты как спасение ее от отчаяния, ибо я и представить себе не могу того ужаса и тех нравственных страданий Карамазова, когда он узнал, что она его любит, что для него отвергает своего „прежнего“ и „бесспорного“, что его, его, „Митю“, зовет с собою в обновленную
жизнь, обещает ему счастье, и это когда же?
Поэтому ложно также онтологическое противоположение «этого» мира и «иного» мира,
земной и «загробной»
жизни.
Я очень плохо понимаю настроение А. Жида в его Nourritures Terrestres [«
Земная пища» (фр.).] и вижу в этом лишь борьбу пуританина с запретами, наложенными на его
жизнь.
Возможны три решения вопроса о мировой гармонии, о рае, об окончательном торжестве добра: 1) гармония, рай,
жизнь в добре без свободы избрания, без мировой трагедии, без страданий, но и без творческого труда; 2) гармония, рай,
жизнь в добре на вершине
земной истории, купленная ценой неисчислимых страданий и слез всех, обреченных на смерть, человеческих поколений, превращенных в средство для грядущих счастливцев; 3) гармония, рай,
жизнь в добре, к которым придет человек через свободу и страдание в плане, в который войдут все когда-либо жившие и страдавшие, т. е. в Царстве Божием.
Все факты
земной человеческой истории имеют единственную и неповторимую важность;
жизнь каждого человека на земле есть момент абсолютного бытия, и другого такого момента не будет уже дано для дела спасения.
Для восточных верований в метемпсихоз плоть человека не имеет никакого значения; душа человека может перейти в кошку, и потому нет смысла
жизни, смысла
земной истории, так как смысл этот тесно связан с утверждением безусловного значения плоти.
Эпоха не только самая аскетическая, но и самая чувственная, отрицавшая сладострастье
земное и утверждавшая сладострастье небесное, одинаково породившая идеал монаха и идеал рыцаря, феодальную анархию и Священную Римскую империю, мироотрицание церкви и миродержавство той же церкви, аскетический подвиг монашества и рыцарский культ прекрасной дамы, — эпоха эта обострила дуализм во всех сферах бытия и поставила перед грядущим человечеством неразрешенные проблемы: прежде всего проблему введения всей действительности в ограду церкви, превращения человеческой
жизни в теократию.
Тако человек, сокрываясь в пропастях
земных, искал блестящих металлов и сокращал пределы своея
жизни наполовину, питался ядовитым дыханием паров, из земли исходящих.
Каждый изворот дороги вызывал в памяти моей мою золотую минувшую молодость, я как будто молодела, приближаясь к местам, где молодая
жизнь била ключом в моем сердце; все — и
земные радости, давно пережитые, и духовные восторги прежней набожности — стремительно, как молния, пролетали в памяти сердечной…
На повороте обернулась, и вдалеке под каким-то темным облаком представилась высокая колокольня церкви, близ которой скрыто в земле последнее мое
земное сокровище, последняя отрада моей
жизни.
Он узнал
жизнь земного шара, — каким образом он образовался, — как на нем произошли реки, озера, моря; узнал, чем люди дышат, почему они на севере питаются рыбой, а на юге — рисом.
Оттепель — воздух наполнен благоуханьем весны, ароматами всех злаков
земных, весело восстающих к
жизни от полугодового оцепенения; оттепель же — все миазмы, все гнилые испаренья, поднимающиеся от помойных ям… И все это и миазмы, и благоухания — все это стремится вверх к одному и тому же небу!
Всю
жизнь видеть перед собой"раба лукавого"19, все интересы сосредоточить на нем одном и об нем одном не уставаючи вопиять и к царю
земному, и к царю небесному — сколь крепка должна быть в человеке вера, чтоб эту пытку вынести!
— А то сказал, что «привязанности, говорит,
земные у тебя сильны, а любила ли ты когда-нибудь бога, размышляла ли о нем, безумная?» Я стою, как осужденная, и, конечно, в этакую ужасную минуту, как вообразила, припомнила всю свою
жизнь, так мне сделалось страшно за себя…
Оттого он вникает во все
земные дела и, между прочим, в
жизнь, как она есть, а не как бы нам ее хотелось.
Жизнь земная дана нам для испытания.
Будучи только прапорщиком, он уже любил настойчиво поспорить, например, о том, можно ли человеку в течение всей своей
жизни объездить весь
земной шар, можно ли ему знать, что происходит на дне морском, — и всегда держался того мнения, что нельзя.
Вы не великие герои, не громкие личности; в тишине и безвестности прошли вы свое
земное поприще и давно, очень давно его оставили: но вы были люди, и ваша внешняя и внутренняя
жизнь так же исполнена поэзии, так же любопытна и поучительна для нас, как мы и наша
жизнь в свою очередь будем любопытны и поучительны для потомков.
В темных ямах земли стон и смех, крики ярости, шепот любви… многозвучна угрюмая музыка
жизни земной!.. Но безмолвия горных вершин и бесстрастия звезд — не смущают тяжелые вздохи людей.
Ого! я невредим.
Каким страданиям
земнымНа жертву грудь моя ни предавалась,
А я всё жив… я счастия желал,
И в виде ангела мне бог его послал;
Мое преступное дыханье
В нем осквернило божество,
И вот оно, прекрасное созданье.
Смотрите — холодно, мертво.
Раз в
жизни человека мне чужого,
Рискуя честию, от гибели я спас,
А он — смеясь, шутя, не говоря ни слова,
Он отнял у меня всё, всё — и через час.
О, как недостаточен, как бессилен язык человеческий для выражения высоких чувств души, пробудившейся от своего
земного усыпления! Сколько
жизней можно отдать за одно мгновение небесного, чистого восторга, который наполнял в сию торжественную минуту сердца всех русских! Нет, любовь к отечеству не
земное чувство! Оно слабый, но верный отголосок непреодолимой любви к тому безвестному отечеству, о котором, не постигая сами тоски своей, мы скорбим и тоскуем почти со дня рождения нашего!
— В столь юные годы!.. На утре
жизни твоей!.. Но точно ли, мой сын, ты ощущаешь в душе своей призвание божие? Я вижу на твоем лице следы глубокой скорби, и если ты, не вынося с душевным смирением тяготеющей над главою твоей десницы всевышнего, движимый единым отчаянием, противным господу, спешишь покинуть отца и матерь, а может быть, супругу и детей, то жертва сия не достойна господа: не горесть
земная и отчаяние ведут к нему, но чистое покаяние и любовь.
— Навсегда!.. Нет, Анастасья! — вскрикнул Юрий, заключив ее в свои объятия. — Когда мы оба проснемся от тяжкого
земного сна для
жизни бесконечной, тогда мы увидимся опять с тобою!.. И там, где нет ни плача, ни воздыханий, там — о милый друг! я снова назову тебя моей супругою!
— Вы мыслящий и вдумчивый человек. При всякой обстановке вы можете находить успокоение в самом себе. Свободное и глубокое мышление, которое стремится к уразумению
жизни, и полное презрение к глупой суете мира — вот два блага, выше которых никогда не знал человек. И вы можете обладать ими, хотя бы вы жили за тремя решетками. Диоген жил в бочке, однако же был счастливее всех царей
земных.
Коли человек ропчет на
земное бытье свое — опостыла его
жизнь; бросает он тогда всякое о себе попечение, немила работа ему, перестанет трудиться…
Не останавливаясь ни в Петербурге, ни в Москве, Литвинов вернулся в свое поместье. Он испугался, увидав отца: до того тот похилел и опустился. Старик обрадовался сыну, насколько может радоваться человек, уже покончивший с
жизнью; тотчас сдал ему все, сильно расстроенные, дела и, проскрипев еще несколько недель, сошел с
земного поприща.
Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло
земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша
жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую… (Вытирает ему платком слезы.) Бедный, бедный дядя Ваня, ты плачешь… (Сквозь слезы.) Ты не знал в своей
жизни радостей, но погоди, дядя Ваня, погоди… Мы отдохнем… (Обнимает его.) Мы отдохнем!
И не будет у нас ни молока, ни хлеба, ни изобилия плодов
земных, не говоря уже о науках и искусствах. Мало того: мы можем очутиться в положении человека, которого с головы до ног облили керосином и зажгли. Допустим, что этот несчастливец и в предсмертных муках будет свои невзгоды ставить на счет потрясенным основам, но разве это облегчит его страдания? разве воззовет его к
жизни?
Бедные, жалкие сироты! они отреклись добровольно от отца своего, заключили
жизнь в ее тесные,
земные пределы.
Феона. Да уж верно, коли я говорю. Не в первый раз ему Москву-то страмить. Он, было, и за богатеньких брался, ума-то у него хватало, да местах в трех карету подали; вот теперь уж другое грезит. «Изберу я себе из бедных, говорит, повиднее. Ей моего благодеяния всю
жизнь не забыть, да и я от ее родных что поклонов
земных увижу! Девка-то девкой, да и поломаюсь досыта».
Друг мой! впервые существо
земное так называло Вадима; он не мог разом обнять всё это блаженство; как безумный схватил он себя за голову, чтобы увериться в том, что это не обман сновидения; улыбка остановилась на устах его — и душа его, обогащенная целым чувством, сделалась подобна временщику, который, получив миллион и не умея употребить его, прячет в железный сундук и стережет свое сокровище до конца за
жизни.
Пути творца необъяснимы,
Его судеб таинствен ход.
Всю
жизнь обманами водимый
Теперь к сознанию придет!
Любовь есть сердца покаянье,
Любовь есть веры ключ живой,
Его спасет любви сознанье,
Не кончен путь его
земной!
Сперва все шло довольно тихо, не без оттенка унылости; уста жевали, рюмки опорожнялись, но слышались и вздохи, быть может, пищеварительные, а быть может, и сочувственные; упоминалась смерть, обращалось внимание на краткость человеческой
жизни, на бренность
земных надежд; офицер путей сообщения рассказал какой-то, правда военный, но наставительный анекдот; батюшка в камилавке одобрил его и сам сообщил любопытную черту из жития преподобного Ивана Воина; другой батюшка, с прекрасно причесанными волосами, хоть обращал больше внимания на кушанья, однако также произнес нечто наставительное насчет девической непорочности; но понемногу все изменилось.
Только и речи было, что о духе, о попрании плоти, о пренебрежении всем
земным, и — ни в какую эпоху страсти не бушевали необузданнее и
жизнь не была противоположное убеждению и речам, формализмом, уловками, себяобольщением примиряясь с совестию (например, покупая индульгенции).
Пригревшись в Спимате, нежный, тихий блондин Коротков совершенно вытравил у себя в душе мысль, что существуют на свете так называемые превратности судьбы, и привил взамен нее уверенность, что он — Коротков — будет служить в базе до окончания
жизни на
земном шаре. Но, увы, вышло совсем не так…